Изменение в области высшего образования в 70–80-е гг. XIX в

Место университетского вопроса в общей политике самодержавия определялось значением, какое приобрело вообще высшее образование в 70-х гг. XIX в. Подготовка интеллигенции диктовалась общественным развитием, темпы которого усилились после падения крепостного права. Функционирование государственной системы требовало квалифицированных чиновников, юристов и других специалистов. Либерально-буржуазные реформы Александра II открывали широкое поле деятельности для лиц с высшем образованием.

Во второй половине XIX в. российские университеты сохраняли доминирующее положение в научном отношении и в деле подготовки специалистов. Они представляли собой крупные научные центры, обладающие определенными академическими традициями, сложившимися в процессе их развития.

В 70-х гг. ХГХ в. отмечается подъем в научной деятельности университетов: расширяется сеть учебно-вспомогательных учреждений, активно идет организация научных обществ, проводятся ученые съезды. Однако рост научных сил отставал от расширения объема преподавания и возросших требований к специалистам с

высшим образованием. Столичные университеты уступали по численности профессорско-преподавательского состава европейским университетам. Наиболее ощутимым недостаток преподавателей был на юридическом и историко-филологическом факультетах, особенно в провинциальных университетах.

Введение устава российских университетов 1863 г. не смогло разрешить многих проблем академической жизни. Неустойчивость и вынужденность реформистского курса самодержавия отразились в законодательстве, которое изобилует оговорками, поправками, дополнениями и изменениями. Предоставление университетам определенной автономии сопровождалось изданием серии законов, направленных на усиление контроля, расширение полномочий инспекции. В консервативных кругах все чаще обращали внимание на то, что университеты пользуются слишком большими правами и необходимо усилить влияние на них министра и попечителей. В конце 60-начале 80-х гг. XIX в. наблюдается постепенный переход российского самодержавия от либеральных мер, среди которых было введение университетского устава 1863 г., к усилению влияния власти на жизнь российского общества.

Законодательным путем была пересмотрена правительственная политика в области высшего образования. 14 апреля 1866 г. император назначил министром народного просвещения графа Д.А. Толстого, сменившего на этом посту А.В. Головина. По мнению нового министра образцовой являлась английская система образования, отличавшаяся выраженным аристократическим характером.

Со вступлением в должность Д.А. Толстого стали готовиться меры, направленные на ограничение прав университетов. Так, были одобрены «Правила о надзоре за студентами вне стен университета и воспитанниками высших учебных заведений разных ведомств», разработанные Особой комиссией под руководством заместителя министра просвещения И.Д. Делянова. «Правила» были рассмотрены в Комитете министров и высочайше утверждены 26 мая 1867 г. Согласно этим правилам, предписывалось извещать полицию и учебную администрацию о всех сомнительных в нравственном и политическом отношении лицах, «составляющих самый опасный и ненадежный элемент в университетской молодежи».

В августе 1872 г. Д.А. Толстой через попечителей учебных округов обратился к университетским советам с предложением высказать соображения о насущных изменениях в действующем уставе. Ответы сводились, главным образом, к необходимости улучшения материального положения университетов и университетских преподавателей. Правительство же взяло курс на реорганизацию основ университетской системы в России.

В конце 1874 г. было созвано Особое совещание министров «для коренного исследования вопроса о студенческих беспорядках», признавшего главной причиной волнений несовершенство внутренней организации университетов. Участники совещания высказались за ограничение автономии профессорских коллегий, усиление контроля над преподаванием, установление нового порядка назначения профессоров, сокращение «излишнего притока мало приготовленных и материально необеспеченных слушателей».

Выводы совещания полностью совпадали с позицией министра народного просвещения Д.А. Толстого, расценивавшего университетское самоуправление как ошибку, которую следует исправить. «Ученые, – по его словам, – не лучше детей, неспособных к управительной деятельности, столь отличной от трудов ученых». Министр заверил, что при пересмотре устава будут руководствоваться «единственно соображениями возможно большего развития науки во всех ее отраслях и пользою многочисленных университетских слушателей».